В ноябре 1938 года, 36-летнего Ивана Александровича Бенедиктова, 1-го заместителя наркома земледелия СССР вызвали повесткой в НКВД. В «желтом доме» на площади Дзержинского с ним беседовал молодой чекист, с ходу попросивший дать характеристики сослуживцам Бенедиктова, товарищам Григорьеву и Петрову.

Иван Александрович ответил, что знает этих товарищей как профессионалов, честных работников преданных Родине и товарищу Сталину. В конце он добавил, что давно дружит с Григорьевым и Петровым. Закурив папиросу, следователь протянул Бенедиктову листы бумаги, исписанные убористым почерком, и попросил его, их внимательно прочитать.

В «заявлении» говорилось, что заместитель наркома Бенедиктов И.А. завербован фашистской разведкой и ведет в наркомате подрывную работу. В конце доноса Иван Александрович увидел подписи друзей. Факты в кляузе были так ловко подогнаны, что комар носа не подточит. Тут тебе и закупка сельскохозяйственных машин в Германии, часть из которых пришла с заводским браком и ошибочные приказы, и игнорирование жалоб простых колхозников.

Увидев, что посетитель прочитал бумаги, следователь попросил его прокомментировать изложенное. Бенедиктов все подтвердил, мол, да в начале работы в наркомате у него было мало опыта, бывало, ради дела шел на не оправданный риск, всегда брал ответственность на себя.

Информацию о работе на германскую разведку Иван Александрович назвал бредом. На вопрос считает ли он по-прежнему Петрова и Григорьева честными и порядочными людьми, Бенедиктов ответил утвердительно, добавив, что не знает, что их побудило написать подобную глупость.

Следователь подписал Ивану Александровичу пропуск на выход и предупредил, что об их беседе говорить никому не следует.

Дома выслушав его рассказ, жена проплакала всю ночь, и на всякий случай собрала для мужа маленький чемоданчик со всем необходимым.

Утром в их квартире раздался телефонный звонок и мужской голос сказал, что товарища Бенедиктова сегодня ждут в Кремле.

Собравшись и поцеловав на прощанье супругу, Иван Александрович на всякий случай попросил не поминать его лихом.

Долго или нет, сидел он в приемной вождя я не знаю, однако наступило время, когда из кабинета вышел Ворошилов и сказал: «Иван Александрович заходите, с Вами будет говорить товарищ Сталин».

В комнате у окна стоял Сталин, а за столом сидели Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович и Андрей Андреев.

Сталин встретил его словами:

«Вот товарищи наш новый нарком земледелия. Товарищ Бенедиктов Вы согласны с новым назначением?».

— Нет, товарищ Сталин.

В комнате повисла пауза.

— Почему?

— Я слишком молод, работаю в должности зама мало, знаний не хватает, бывало, допускал досадные ошибки.

— Товарищ Бенедиктов, молодость тот недостаток, которого нам всем не хватает в старости. Опыт и знания умный наживет, дурак нет. Мы с товарищами уверены, что знания Вы приобретете, расчищая «Авгиевы конюшни» в крайне запущенном наркомате.

Выслушав вождя Бенедиктов, рассказал о вчерашнем вызове в НКВД, свой разговор со следователем и о заявление друзей о его вредительской деятельности.

Пристально посмотрев ему в глаза, Сталин спросил:

«У этих обвинений есть основания, товарищ Бенедиктов?».

— Нет, товарищи Сталин.

— Ну, вот и хорошо. Идите и разбирайтесь с новыми задачами на новом месте, а с делом о вредительстве мы разберемся сами.